Волновахская исправительная колония No. 120, Еленовка

Волновахская исправительная колония № 120, расположенная возле села Еленовка в оккупированной Россией части Донецкой области, изначально была заброшенной исправительной колонией советских времен. До полномасштабного вторжения России в Украину в 2022 году она была выведена из эксплуатации и необитаема. После начала вторжения российские войска восстановили объект и перепрофилировали его в импровизированное место содержания украинских военнопленных и гражданских лиц.

С марта 2022 года Еленовская колония стала одним из центральных мест содержания украинских военнопленных, захваченных в Мариуполе, в том числе военнослужащих бригады “Азов”, 36-й бригады морской пехоты, пограничников и сотрудников Национальной полиции. Кроме того, украинские гражданские лица, включая добровольцев и эвакуированных, содержались в ужасающих условиях, несмотря на их защищенный международным правом статус.

Близость колонии к линии фронта (около 14 км по состоянию на июль 2022 года) подвергала заключенных постоянному риску, что является прямым нарушением международного гуманитарного права, согласно которому военнопленные должны содержаться в безопасных местах вдали от активных боевых действий.

Массовая казнь в Еленовке ранним утром 29 июля 2022 года выделяется как одно из самых тяжких военных преступлений против военнопленных, когда были убиты по меньшей мере 53 украинских военных, а еще 139 получили ранения. Убитые и раненые были военнослужащими бригады “Азов”, сдавшимися в плен с металлургического завода “Азовсталь”.

За два дня до инцидента 193 военнослужащих “Азова” были переведены в промышленный барак. Вечером 28 июля военнопленных заперли в бараке, а спустя несколько часов прогремели взрывы. После взрывов охранники и руководство тюрьмы отказались помогать раненым. Вместо этого их видели стоящими и попивающими кофе на месте бойни или стреляющими в воздух, чтобы не дать выжившим подойти к воротам. Сразу после взрыва сотрудники колонии свободно перемещались по территории колонии, не опасаясь последующих обстрелов, несмотря на последующие заявления России о том, что взрыв произошел из-за украинского снаряда. Несмотря на прибытие машин скорой помощи, сотрудники колонии намеренно отказывались оказывать медицинскую помощь раненым военнопленным.

После массового убийства выжившие военнопленные, в том числе многие тяжелораненые, были вынуждены расчищать место, убирать трупы и обломки, разбирать части тел в разрушенном бараке, согласно выводам УВКПЧ.

МККК не смог получить доступ в колонию в Еленовке после массового убийства. Кроме того, реакция ООН на военное преступление в Еленовке была слабой. Хотя в августе 2022 года Генеральный секретарь Гутерриш учредил Миссию по установлению фактов, она так и не посетила Украину и была распущена в январе 2023 года. Украинский омбудсмен Дмитрий Лубинец раскритиковал состав миссии, в который вошли предвзятые люди, такие как бразильский генерал Карлос душ Сантос Круз, бывший военный атташе в Москве и министр-секретарь в правительстве президента Бразилии Жаира Болсонару. За несколько дней до начала войны, 16 февраля 2022 года, Болсонару встретился с президентом России Владимиром Путиным в Москве, где выразил “солидарность” с Россией.

Другим членом Миссии была Ингибьёрг Гисладоттир, которая неоднократно подвергалась критике за игнорирование нарушений прав человека со стороны России во время работы в ОБСЕ. Решение о безрезультатном закрытии Миссии подчеркнуло неспособность ООН эффективно действовать перед лицом российской агрессии.

В декабре 2024 года правозащитные организации подали заявление в Международный уголовный суд с требованием расследовать массовое убийство и пытки украинских военнопленных в Еленовке.

Согласно многочисленным свидетельствам бывших заключенных и отчетам международных организаций, в исправительной колонии № 120 в Еленовке были широко распространены систематические пытки, физическое насилие и жестокое обращение. Эти методы были обычной частью функционирования учреждения под контролем России.

Во время транспортировки или перемещения задержанным часто завязывали глаза скотчем, связывали руки и надевали на голову капюшоны. Любое мнимое неповиновение, включая неправильную посадку или опускание рук, могло привести к избиению резиновыми дубинками. Задержанных, среди которых были как гражданские лица, так и бывшие солдаты, пытали электрическим током. Электроды прикрепляли к пальцам ног или опрыскивали тело водой, а затем били током, когда они лежали на металлических столах.

Так называемый «дисциплинарный изолятор» (ДИЗО) был одним из самых жестоких из описанных эпизодов. Там женщины и мужчины содержались в переполненных, антисанитарных камерах без доступа к функционирующим туалетам, и их часто заставляли справлять нужду там, где они спали.

Перенаселенность колонии сама по себе стала методом пыток. По свидетельству очевидцев, в камерах, рассчитанных на 4 человека, размещалось до 20 человек, а в камерах, рассчитанных на 8 человек, — 55 военнопленных. Заключенные вынуждены были спать посменно на бетонных полах, лишенные постельных принадлежностей и свежего воздуха. Крики избиваемых военнопленных были слышны каждую ночь из соседних камер.

Медицинское обслуживание в Еленовской исправительной колонии № 120 отсутствовало и сознательно игнорировалось. Многочисленные свидетельства бывших заключенных рассказывают о пренебрежении медицинской помощью, отсутствии доступа к основному уходу и жестоком пренебрежении к страданиям.

Раненые защитники “Азовстали” по прибытии получали лишь минимальные обезболивающие средства. Многие остались без надлежащего лечения в связи с тяжелыми травмами, включая осколочные ранения, переломы конечностей и внутреннее кровотечение. Не было ни лекарств, ни врачей, ни кипяченой воды для больных.

После военного преступления в Еленовке в июле 2022 года десятки тяжелораненых военнопленных вынуждены были часами ждать эвакуации, но не на машине скорой помощи, а в грузовиках “КамАЗ”. С огнестрельными ранениями, ожогами и внутренними травмами их бросали в металлические кузова грузовиков, заставляли приседать или опираться на руки, чтобы избежать жгучей боли от сидения на жестком полу. Некоторые раненые так и не смогли вовремя попасть в хирургию. Медицинская помощь часто оказывалась только потому, что взрыв вызвал общественный резонанс, ненадолго прервав обычное бездействие.

УВКПЧ отметило, что после массового убийства раненым военнопленным не оказывалась профессиональная медицинская помощь в колонии. Вместо этого другие заключенные ухаживали за ними с помощью обычных тряпок. Некоторые раненые истекли кровью, ожидая помощи.

Голод, жажда, воздействие человеческих отходов и отказ от гигиены были широко распространенными инструментами репрессий. Базовые жизненные потребности использовались как рычаги принуждения и подчинения. Ежедневные продовольственные пайки были скудными и выдавались в грязной посуде. Чистая питьевая вода была роскошью. Заключенные получали не более 150-200 мл питьевой воды в день, и даже это не было гарантировано. Техническая вода, используемая для мытья и санитарии, также была нормирована и часто отсутствовала по несколько дней подряд. Охранники прямо говорили военнопленным: “Будьте благодарны, что мы вас вообще кормим”.

Туалеты в дисциплинарном изоляторе не функционировали. Отходы скапливались в забитых дренажных ямах, издавая зловоние и служа источником болезней. Первые недели пользоваться туалетом было запрещено, что стало еще одним методом намеренного унижения и пыток. Заключенные вынуждены были ходить в туалет в ведра или не ходить вовсе.

Женщинам в заключении месяцами не давали элементарных средств гигиены, в том числе менструальных прокладок. Не имея доступа к каким-либо гигиеническим средствам, женщины были вынуждены истекать кровью в одежде и спать на окровавленном бетонном полу. Среди них были самые разные женщины — беременные, матери маленьких детей, бухгалтеры Национальной гвардии и совершенно гражданские женщины.

Плен в Еленовской исправительной колонии № 120 был построен на системе тотального контроля, страха и психического истощения. Заключенные подвергались условиям, призванным не только сломать их тела, но и подавить их волю и личность.

Заключенные были лишены всякой связи с внешним миром и содержались в полной информационной изоляции. Вместо этого их знакомили только с российской пропагандой и ложными сообщениями. Пленным говорили, что Харьков уже оккупирован, а российские войска находятся под Киевом.

Ключевыми методами давления были сенсорная депривация и постоянная неопределенность. Заключенным регулярно завязывали глаза, связывали руки и заклеивали глаза скотчем или заставляли часами не поднимать головы во время пересылок и допросов. Свет в камерах оставляли включенным круглосуточно, или, наоборот, камеры содержались в полной темноте. Постоянным фоном были громкие звуки, обстрелы, крики или крики измученных заключенных.

Заключенным говорили, что они будут находиться в колонии “10 лет и более”, или, как часто выражался начальник тюрьмы Сергей Евсюков, что их семьям сообщат, что они “улетели в космос”.

Дознаватели и охранники часто играли в психологические игры, угрожая коллективным наказанием или обещая обмен, который так и не состоялся. Иногда охранники заставляли заключенных наступать на украинский флаг, а тех, кто отказывался, наказывали.

«Возле бараков остановилась грузовая машина, оттуда выпускали по два-три человека. Там стояли около десяти военных в балаклавах с собаками, с дубинками, начали бить парней. За этим мы наблюдали из окон автобусов. Потом им приказали бежать. Когда они бежали, то на них спускали собак, которые их кусали за ноги. Ребята снова падали — их добивали дубинками. И так было с каждым” – Анастасия Рустамова, 36 отдельная бригада морской пехоты, о “приемке” в Еленовской колонии.

“Его позывной был “Каспер”. Тихий, спокойный парень. Он был “300” [раненый] — пережил два авиаудара в Мариуполе и получил ожоги лица. Во время “приемки” его избили до полусмерти… Он стоял прямо передо мной. Если бы он не умер, нас — тех, кто стоял за ним, — били бы с той же силой… Там был парень на костыле. Они забрали у него костыль и били его им. Я видел, как он лежал, а над ним стояли тюремные охранники и смотрели, что будет дальше» – боевой медик о “приемке” в Еленовской колонии.

«Полуразрушенное здание с каплями дерьма по стенам, вечно засоренной канализацией и ледяным холодом. Здесь всегда было холодно, все время. В основном из-за бетонного пола. Ни скамеек, ни кроватей, ничего, на чем можно было бы нормально лежать. Туалет находился прямо в камере, всегда засоренный и непригодный для использования. Стены были покрыты плесенью и грибком. Холод и бетон… Мы постоянно слышали, как бьют военнопленных. В то же время включали музыку, чтобы заглушить крики боли» – Константин Величко, волонтер из Мариуполя.

Бойца “Азова” избили по прибытии — так сильно, что он не мог подняться с колен. Один из охранников крикнул: “Смотрите, они привезли свежее мясо!”. Потом его заставили чистить туалет голыми руками» – военнопленный.

“Парни рассказали нам, что подвергались физическому насилию. Русские прикрепляли электроды к пальцам ног или клали их на металлический стол, опрыскивали водой и включали электричество» – Константин Величко, волонтер из Мариуполя.

«Канализация была устроена так, что все просто скапливалось в сливной яме, которая постоянно засорялась. В первые недели было особенно невыносимо — нам не разрешали ходить в туалет. Это была особая форма пытки. Нас окружали грязь, разложение и ледяной холод» – Анна Ворошева, волонтер из Мариуполя.

«Питьевая вода — это то, чего нам особенно не хватало. Мы могли рассчитывать всего на 150-200 мл на человека в день. Иногда мы не получали даже этого» – Анна Ворошева, волонтер из Мариуполя.

«Представители администрации спокойно смотрели, как люди умирают по ночам. Им не хватало только попкорна. Через забор они наблюдали, как я провожу сердечно-легочную реанимацию. Никакой эвакуации они не организовали. За это время умерло еще пять человек — те, кому мы не смогли помочь… Всех вывозили на обычных грузовиках» – боевой медик о взрыве в бараке

«Помимо осколков, наши тела были полны волокон стекловаты . В течение месяца после этого мы продолжали вытаскивать эти иглы. Они горели. Вы можете представить, как жжет минеральная вата? Все тело чешется и горит. А мы были босиком — наши ноги были содраны от ходьбы по битому стеклу и обломкам. Многие из наших ребят получили сильные ожоги» – военнослужащий “Азова”, позывной “Лемко”.

«Я знаю, что за воротами были машины скорой помощи. Мы их слышали. Они приехали через 30 минут после взрыва. Мы даже передали им одного из наших раненых, позывной “Карась”. Мы передали его под забором в спальном мешке. Через некоторое время они его вернули. Он был еще жив. Они сказали, что у него нет шансов. Мы спросили: “Может, еще кого-нибудь передать?”. Они сказали, что нет. Тогда мы попросили иглу, чтобы можно было провести декомпрессию тем, у кого ранения в груди. Они отказались» – военнослужащие ”Азова” о взрыве в бараке.

«Ничто не может подготовить вас к тому, что мы там увидели. Вся дорожка была залита кровью. Люди просто ползали — такого я даже представить себе не мог. У некоторых были травматические ампутации, глубокие ранения живота, ранения головы или многочисленные осколочные раны» – боевой медик о взрыве в бараке.